«А ты не мент?» — нахмурившись, спрашивает меня Ирина, когда я подхожу к ней и ее спутнику в Макдональдсе. При себе у них походные рюкзаки и снаряжение.
Ирина ищет тех, кто готов оторваться от городской суеты и совершить путешествие за пределы «двора» в режиме автостопа.
«Почему ты решила, что я мент?» — удивленно спрашиваю я.
«Терпеть не могу российских ментов. Потому что они хамы», — после ознакомления с моим редакционным удостоверением и, уже улыбаясь, говорит Ирина. Взяв за 500 рублей такси на границе, добралась до Макдональдса в Кингисеппе.
Ирина уже два месяца как безработная. Но ежемесячно на бирже она получает пособие по безработице — 150 Евро. У неё «серое» гражданство в Эстонии. Это когда есть только вид на жительство. Сейчас дома её ждут два кота, один из которых эпилептик. Ирина поручила приглядывать за своими питомцами родному дедушке, который к её путешествиям относится с пониманием. Свои первые поездки автостопом Ирина начала, когда ей был 21 год.
Сейчас я сижу рядом с ней и ее попутчиком, молодым человеком лет 20-ти, который представился Стивом (псевдоним).
«Я очень часто путешествую по России автостопом. В свое время 20 тысяч километров намотала от Эстонии до Сибири и Черного моря. На Алтае была,» — увлеченно рассказывает Ирина.
Воодушевленный началом, я продолжаю расспрашивать: «А куда сейчас собираетесь?»
«Сегодня будем здесь в Кингисеппе. Стив из Москвы. Мы здесь с ним в первый раз встретились вживую».
Я спрашиваю у Стива: «Как долго ты с Ириной согласовывал свой первый поход?»
«Месяца два,» — отвечает немногословный Стив.
И вновь обращаюсь к Ирине: «Скажи, сложно ли девушке передвигаться автостопом?»
«Мне очень повезло, — говорит она, — потому что я не сталкивалась с насилием, когда была в поездке не одна. Но если бы я была одна, то этого было бы не избежать. Потому,что на дорогах постоянно какие-то люди: то свистят, то пытаются остановиться и подвезти, даже когда едут совсем в другую сторону».
«Приведи, пожалуйста, пример,» — прошу её я.
«Под Ишимом, кажется, это было. Я шла в магазин. Мужчина останавливается и говорит: «Давай я тебя подвезу до деревни».
Отвечаю: «Не надо. Я сама дойду». Он продолжает: «Да мне не сложно, давай подвезу». Я соглашаюсь. Садимся в машину. Он меня начинает подвозить и спрашивает: «А как ты к сексу относишься?» Я говорю: «Спасибо, у меня сегодня уже был». А он говорит: «А за деньги?». Я говорю: «Деньги меня не интересуют. Особенно маленькие». А он отвечает: «Ну 150 рублей тоже деньги».
Ирина говорит, повышая голос: «Понимаешь, человек решил купить меня как товар! Это ужасно! Человека нельзя покупать!
Если человек сам предлагает себя как живой товар — вот это другой вопрос.
Если женщина одна, она ни в коем случае не должна путешествовать автостопом, потому что её изнасилуют. К сожалению, насилие в нашем мире — это норма».
Чтобы снять градус напряженности, я увожу тему в сторону: «Ирина, в чем положительные отличия русского водителя от водителя другой страны?»
«В России люди более открытые, — говорит она, — они жаждут общения. С ними очень интересно общаться.
В Европе такого нет. Еще что важно: в России тебя накормят. Ты садишься в машину, и люди интересуются, покушал ли ты. И даже если не голоден, все равно тебе предложат бутербродик или что-то другое».
Я прошу её рассказать о каком-нибудь забавном случае.
Посветлев лицом и сделав паузу, она рассказывает: «Мы двигались из Кемерово в Томск. Нас подобрал по дороге мужчина — типаж такого книжного червя. Очень умный. Интеллигентный. Ехал на раздолбанном Москвиче красного цвета. У него машина на газу и на бензине. В Сибири многие переделывают машины. Значит, он едет, и вдруг у него что-то ломается. Я не знаю, что он сделал, но у нас в салон была выведена трубочка, в которую надо было дуть, чтобы создавалось давление в двигателе или где-то в баке. Короче, мы едем на это раздолбанном драндулете и дуем в трубочку! Пока дуешь – едешь! Я так ржала. Со стороны это было так необычно… Это на голову не налезает! Когда ты едешь и дуешь в трубочку».
Я продолжаю расспрашивать Ирину: «Ты берешь в попутчики только представителей сильного пола?»
«Конечно, это но на 99% снимает вопросы типа «Девушка, а куда вы едете?» — отвечает она.
Сейчас Ирина хочет отвезти Стива на российскую сторону Чудского озера.
«Он (Ирина говорит про Стива) никогда никуда не выезжал. Я не хочу, чтобы человек испытывал стресс,» -сообщает она.
Я продолжаю любопытствовать: «На берегу озера вы будите спать в разных палатках?»
«Палатка одна, — улыбаясь, отвечает Ирина, — но она большая. Я несу полную ответственность за человека. Если ему ночью будет холодно, то я укрою его одеялом».
Я узнаю от Стива, что он учится и подрабатывает Веб Девелопером (Web Developer – это начальный уровень «веб-разработчиков», — прим. Редакции). На эту поездку он решил выделить от 2 до 5 дней. Рассказал о том, что живет отдельно, и что его родители были не против этой поездки.
Ирина говорит, что они со Стивом должны «выдвигаться» в магазин за продуктами.
Я предлагаю свои услуги водителя, и путешественники соглашаются.
Выходя из Макдональдса, Ирина еще раз проверяет свой походный инвентарь. Мы грузимся в мою машину, чтобы поехать в супермаркет за продуктами.
Едем в «Гипер»
«Рафинад! – уже в Семейном Магните завидев на полке сахар в пачках, радостно вскрикивает Ирина, — у нас в Эстонии очень мало магазинов, где он в кубиках продается».
Я спрашиваю Ирину: «Какие российские продукты вкуснее эстонских?»
«Сложно сказать. Хлеб в Эстонии вкусный. Шоколад тоже. Молочка отличная. А про русские товары я такого сказать не могу».
Ирина и Стив набирают продукты.
Стив, как он сказал, «по привычке» берет два «дошика» с курицей.
«Я дома в основном им и питаюсь. Ну, и чипсы люблю,» — немного стесняясь, сообщает он.
Ирина говорит, что любит делать собственный вариант шавермы. Для этого они приобретают лаваш, мясо для шашлыка, томаты и прочие составляющие. Не забывают так же и про средства личной гигиены: щетку, лейкопластырь и влажные салфетки.
Вдобавок покупаются батарейки к фонарику.
«У вас и такое есть? Не знала! – восклицает Ирина, когда видит кассы самообслуживания. Еще больший восторг появляется на её лице, когда «бездушная машина» с двух тысяч рублей дает сдачу.
Я молча улыбаюсь.
Перегрузив продукты в тележку, мы покидаем пределы магазина.
«Вот что я еще заметила», — говорит она, — у вас тут очень грязно! «Чисто там, где не мусорят, а там, где убирают» — это не правда! Смотри, урны должны быть везде, но и сам человек должен заботиться о том, чтобы выбросить свой мусор самостоятельно. К тому же у нас в Эстонии есть ямы специальные. Я ни разу не видела её полностью заполненной. Постоянно вывозят».
Стив подключается к диалогу: «Вот только что я видел, какая-то остановка была: дед стоял, курил. Хотел выбросить бычок, а урны рядом нет. Ну, это же полный «звездец» (нецензурное выражение заменено редакцией на наиболее созвучное). Урны даже близко рядом нет! Это как вообще понять?»
Ирина, ссылаясь на то, что она любит порыбачить, просит подвезти до «любого магазина, где можно купить червей» и я рекомендую ей «Веселый поплавок». Потому, что других мест, где торгуют червями, я не знаю.
Ирина сообщает способ приготовления пойманной рыбы: «Маленьких я отпускаю, но если попадается большая, то я ее сразу запекаю. Зарываешь рыбу в землю под костром на 8-10-12 часов. Потом ты ее открываешь, и это просто божественно».
Пока мы едем, она продолжает мусорную тему: «Никогда ты не увидишь в Эстонии бесхозную бутылку в одном месте долгое время. Я, например, всегда бутылки эти сдаю. Потому, что у нас одна бутылка стоит 10 Евроцентов. И 10 бутылок — это 1 Евро. А на 1 Евро ты можешь себе купить молока и хлеба. Это уже хорошо».
Ирина показывает маркировку на бутылке, которая обозначает, что эта тара подлежит приемке
«А у вас в России одна сданная бутылка стоит 7 копеек. И чего толку ее сдавать? Что можно купить на 70 копеек сдав 10 бутылок? Разве это будет стимулировать ваших бомжей?»
Прибыв к рыболовному магазину, мы заходим внутрь. Мои пассажиры общаются весьма эмоционально и окружающие «мирные жители» периодически обращают свои взгляды в их сторону.
«Я бы взяла и червей и опарышей», — говорит она и подходит к кассе.
Уже на выходе я прошу Ирину показать свой «улов».
Мы опять грузимся в машину, и ребята просят отвезти их к берегу Луги, где они смогут разбить палатку и отдохнуть с дороги. Я, следуя указаниям, отвожу их на желаемое место.
Мы не прощаемся, и позже я наведываюсь с прощальным визитом.
Застаю путешественников сонными. Стив лежит в дальнем углу палатки и, ссылаясь на усталость даже не высовывается. Со мной беседует Ирина.
Она рассказывает, что поесть они так и не успели, потому, что страшно устали и мигом уснули.
Я любопытствую, сколько стоят её услуги по сопровождению неуверенных в себе путешественников.
«Это не услуга. Я беру с собой людей, которые мне нравятся. Стив, например, оплатил только свой билет туда и обратно. Может быть, еще будут какие-то расходы. Что-то на продукты он потратит. В основном, это я на себя взяла, потому, что это я его пригласила».
Я спрашиваю: «Скажи, пожалуйста, в Эстонии сложно найти работу?»
Ирина отпивает воду из бутылки, делает паузу и отвечает: «Да. Потому что очень много людей русскоговорящих. Мне 30 лет. Я обучалась полностью на русском языке. В школе и так дальше. Я эстонский, конечно, знаю. Но не на таком уровне. Сейчас мой уровень «А2». А для того, чтобы работать где-то, даже продавцом, нужно «B1» знать».
Я интересуюсь дальше: «планируешь ли ты обучаться языку?»
Ирина говорит: «Я сейчас буду учить и сдавать. С этим все нормально. Есть «А1», «A2», «B1», «B2», «C1» и «С2». Вот «C2» это все. Это предел».
«Знаешь ли ты другие языки?» — спрашиваю я.
«Я изучала английский. Эстонский скучнее, хуже и ненужнее, чем английский, потому что на эстонском, послушай, миллион человек разговаривает, а на английском – весь мир. Но в тоже время, чтобы работать в Эстонии, ты обязан знать эстонский язык. Дело в том, что в свое время государство это упустило. Вот сейчас они учат детей 50% на 50%. Вводят эстонского все больше — 60% на 40%. Потому, что по-другому никак. Интеграция не прошла. Я знаю, многие были перепробованы способы. В том числе эстонские многодетные заселялись семьи в Нарву и в Ида-Вирумаа, где русско-говорящих 90% населения. В итоге они все оттуда уехали, потому, что просто не смогли там жить».
Спрашиваю дальше: «Как ты оцениваешь приграничные Ивангород и Нарву?»
Ирина вспыхивает: «Что у вас Ивангород и что у нас Нарва — это совершенно два разных города! Но в чем-то они схожи.
У нас на Парусинке далеко не красота. Со мной кто-то спорил, утверждая, что столица — это лицо государства, а я говорила, что приграничный город его лицо.. Это первое, что ты видишь когда ты приехал в другую страну. Столицу ты можешь никогда не увидеть. А тут ты едешь и думаешь: «Боже, какой ужас! Да и Москва тоже загажена».
Я продолжаю тему: «Что ты можешь сказать о тех русских, которые росли в СССР и сейчас, живут в Эстонии на пособие?»
Ирина: «Это люди, которые пьют. Они потеряли надежду. Это люди, которые не социализировались. Им бесполезно давать больше денег. Их нужно в первую очередь социализировать, чтобы они могли зарабатывать деньги сами и сами могли себя реализовывать. Это и есть ключ к успеху. И, конечно, они будут пить. И, конечно пособия не хватает, чтобы пить что-то нормальное, поэтому они пьют всякую дрянь».
На этой не очень позитивной ноте мы заканчиваем беседу. Я прощаюсь с Ириной, а Стив продолжает посапывать в палатке. Я желаю им хорошей дороги.
КИНГИСЕПП-СЕГОДНЯ.РФ